Имена, которые на Руси считались неприличными, а сегодня их дают детям - кто в списке
- 27 сентября 14:00
- Юлий Мармута
Представьте себе тихий летний вечер в провинциальном городке. На лавочке у подъезда сидят соседи, а мимо пробегают три девочки. Одна кричит: «Фёкла, подожди!» — вторая подхватывает: «Марфа, дай мячик!» — а третья, довольная, что её зовут Акулиной, просто смеётся. Сцена кажется комичной, почти театральной. Но ещё сто лет назад такая картина была бы абсолютно обыденной.
Сегодня имена вроде Фёклы, Акулины или Потапа вызывают улыбку, а то и откровенное недоумение. Однако в дореволюционной России они были не просто распространёнными — они были социальным кодом, маркером происхождения, статуса и даже судьбы.
Имя как социальный ярлык
В отличие от современных родителей, которые выбирают имя по звучанию, значению или даже по вдохновению из сериала, наши предки руководствовались строгими правилами. Главным источником имён служили святцы — церковные календари, где каждому дню года соответствовало имя святого. Но даже здесь существовала иерархия.
Дворянка могла носить имя Елизавета, Анна или Александра — благородное, «царственное», подчёркивающее статус семьи. А крестьянскую девочку так именовать не посмели бы: это выглядело бы как вызов порядку, будто простолюдинка пытается примерить корону. Вместо этого ей давали скромные, «земные» имена: Марфа, Ефросинья, Агафья, Пелагея. Они не стремились к красоте — они стремились к уместности.
То же самое касалось и мальчиков. Богдан, Савелий, Кузьма, Архип — имена, сегодня воспринимаемые как архаичные или даже забавные, в крестьянской среде были нормой. Дворяне же предпочитали Николаев, Александров, Сергеев — тех, чьи имена носили святые-воины или царственные покровители.
Когда имя меняли, как платье
Иногда имя становилось барьером на пути к новой жизни. Яркий пример — жена поэта Николая Некрасова. Родилась она в простой семье и до замужества звалась Фёклой. Но для супруги известного литератора такое имя казалось слишком «деревенским». Некрасов решил: пусть будет Зинаидой. Так Фёкла превратилась в Зинаиду — имя, звучное, аристократичное, модное в XIX веке.
Спустя десятилетия Зинаида станет символом советской эпохи — её носили тысячи женщин, выросших на идеалах равенства и просвещения. Ирония истории: имя, некогда призванное скрыть скромное происхождение, стало массовым и почти демократичным.
Как «высокие» имена становились народными
Не всегда путь шёл от простого к сложному. Иногда наоборот: благородные имена, попадая в народную среду, упрощались до узнаваемых форм. Анастасия превращалась в Настасью, Елена — в Алёну, Екатерина — в Катерину. Это не ошибка, а особенность языковой эволюции. Такие формы были удобнее в быту, легче на слух, ближе к душе.
Интересно, что многие из этих «урезанных» имён сегодня воспринимаются как уютные, домашние. Алёна звучит мягче, чем Елена, а Настя — живее, чем Анастасия. Возможно, именно поэтому они сохранились и даже стали популярнее своих «официальных» собратьев.
Языческое наследие и имена-табу
После крещения Руси в 988 году славянские имена, связанные с языческими божествами, оказались под запретом. Лада, Ярила, Мокошь, Перун — всё это стало «неправильным», «греховным». При крещении таких детей переименовывали: Ладу называли Марфой, Ярилу — Тимофеем, а Перуна — Иваном.
Но старые имена не исчезли бесследно. Они сохранились в фольклоре, в сказках, в прозвищах. А иногда — в фамилиях. Ведь в старину человеку часто давали не только имя, но и прозвище, отражающее его характер, внешность или поступки: Хмара Левощ, Темная Деньга, Слепой, Тонкий. Со временем такие прозвища закреплялись и превращались в фамилии — Добрынин, Слепов, Чернов.
Имена с приставкой «НЕ-»: не ждали, не любили, не радовались
Особую категорию составляли так называемые «отрицательные» имена: Неждан, Нелюб, Некрас, Невзор. На первый взгляд — жестокие, даже обидные. Но на деле они отражали реальность: ребёнок родился неожиданно, в бедности, в горе. Имя становилось своего рода оберегом — как будто, назвав его «нелюбимым», родители отводили от него зависть и сглаз.
Славяне верили: имя влияет на судьбу. Поэтому избегали звучаний, несущих негатив. Например, имя Вадим, происходящее от слова «клеветать», долгое время считалось неприличным. Кто захочет, чтобы его сына называли клеветником? Лишь в XX веке, благодаря литературе и кино, Вадим обрёл романтический оттенок и вошёл в обиход.
Возвращение прошлого: мода на старину
Сегодня, устав от однообразия — Саш, Маш, Даш и Кириллов, — многие родители обращаются к архаике. Ефросинья, Пелагея, Савватий, Агафья — эти имена вновь появляются в свидетельствах о рождении. В отрыве от исторического контекста они кажутся красивыми, необычными, даже благородными.
Но стоит представить, как звучат они в повседневности: «Савватий, иди обедать!» — «Акулина, не кидай песок!» — и становится ясно: не всё, что красиво в романе, удобно в детском саду. Тем не менее, для некоторых семей такие имена — способ сохранить связь с корнями, подчеркнуть индивидуальность ребёнка или просто выделиться.
Имя — не просто слово
История русских имён — это зеркало общества. Она отражает верования, социальные нормы, перемены эпох. То, что когда-то считалось «низким» или «неприличным», сегодня может звучать как экзотика. А то, что было символом статуса, — превратиться в банальность.
Возможно, через сто лет наши потомки будут с улыбкой вспоминать, как в XXI веке детей называли Эммами, Арчи и Миланами. А пока — каждое имя, даже самое необычное, остаётся частью живой, дышащей культуры, где прошлое и настоящее постоянно переплетаются.
Источник: dzen.ru
Читайте также: