Клоун со сломанной душой: как зависимость, предательства и боль съели комика Радзюкевича заживо

Он заставлял хохотать миллионы, но сам не мог смеяться. Его голос звучал в каждом доме, его шутки знали наизусть, его образ — вечного шутника с грустными глазами — стал символом эпохи. Эдуард Радзюкевич — один из самых узнаваемых комиков 1990-х, чьи слова поднимали настроение даже в самые тяжёлые времена. Но за этой улыбкой скрывалась трагедия, которую он держал в себе десятилетиями. Боль, потерянные люди, водка, как единственное убежище — всё это превратило его в человека, который смешил мир, но не мог спасти себя.

Пять лет и последний взгляд

Всё началось с самого страшного — с потери. Когда Эдуарду было всего пять лет, умерла его мать. Он помнил её глаза — огромные, тёмные, полные любви. В тот день он был одет в белый халат, как маленький врач, чтобы «не напугать» её в больнице. Она поздравила его с днём рождения. Сказала: «Ты у меня такой большой, такой умный». А потом закрыла глаза. Больше она их не открывала.

Через два дня её не стало. Диагноз — онкология. Молниеносно, без шансов. Этот момент навсегда стал рубежом в его жизни: до и после. После похорон отец, офицер-пограничник, не справился с горем и ответственностью. Старшего сына отправили в интернат, а маленького Эдика — в Москву, к бабушке и деду. Отец остался на Дальнем Востоке. Виделись редко. На каникулы. На день рождения. Но не как семья — как гости.

Бабушка была доброй, заботливой, но не могла заменить мать. А во дворе, где рос мальчик, его тут же окрестили «сиротой». Дразнили, били, отталкивали. Он учился быть незаметным. Учился смеяться, чтобы не плакать.

Вторая потеря: когда кошмар повторяется

Спустя годы, когда он уже стал взрослым, кошмар вернулся. Бабушка, его опора, его последний дом, начала слабеть. Сначала — усталость. Потом — резкая потеря веса. Потом — обмороки на кухне. Врачи говорили о возрасте, о сердце, о переутомлении. Но по их глазам он понял: они лгут.

Однажды ночью, перебирая бумаги, он нашёл медицинскую справку. Диагноз — рак. Последняя стадия. «Буквы прыгали перед глазами, — рассказывал он позже. — Я думал, схожу с ума. Это снова. Тот же сценарий. Только теперь — я остаюсь один».

Он бросил всё. Работу, репетиции, выступления. Остался с ней. Смотрел, как она тает. Как её руки становятся прозрачными, как голос — тише, как разум — теряется. Особенно больно было, когда она перестала узнавать его. Называла сыном, спрашивала, вернулся ли он с фронта. А однажды ночью закричала: «Убери от меня этого мальчика!» — и показывала в пустой угол.

Он не спал ночами. Менял пелёнки, капельницы, бегал за врачами. Просил, умолял, предлагал всё, что у него было. Но медицина была бессильна.

Перед смертью она вдруг пришла в себя. Посмотрела на него ясно, как раньше, и сказала: «Прости, что оставляю тебя одного». И тихо добавила: «Ты же справишься?» Он кивнул. А внутри уже рушился.

Квартира, наполненная пустотой

После похорон он вернулся в квартиру, где каждая вещь, каждый запах, каждый луч света напоминал о ней. Это больше не был дом. Это было место боли. Он начал пить. Не от слабости. Не от отчаяния. А потому что нечем было дышать. Водка стала анестезией. Сначала — чтобы забыть. Потом — чтобы уснуть. А потом — чтобы просто проснуться.

«Я пил, потому что не мог не пить», — говорил он позже. Запои длились неделями. Он пропадал из поля зрения, терял роли, срывал съёмки. Его называли «звездой, сошедшей с орбиты». А он просто тонул.

Любовь, которая спасла

Первый брак — с актрисой Еленой Ланской — закончился быстро. Говорили о ссорах, о ревности, о другом человеке — Нонне Гришаевой. Но Радзюкевич молчал. Не стал развивать тему. Будто знал: настоящая история ещё впереди.

Она пришла в виде Елены Юровских — его ученицы в ГИТИСе. Молодая, талантливая, на 17 лет моложе. Он замечал её давно. Но не спешил. Сначала — разговоры. Потом — прогулки. Потом — тишина, в которой не нужно было ничего доказывать.

А потом родился сын Георгий. И однажды, придя домой пьяным, Радзюкевич увидел, как сын смотрит на него. Не с ужасом. Не с презрением. С недоумением. Как на чужого человека.

В этот момент он понял: «Неужели он должен видеть меня таким? Слышать этот бред?»

Через несколько месяцев он пришёл в клинику. Отказался от алкоголя. Навсегда. Уже 16 лет он трезв. Это, пожалуй, его главная победа. Не награды, не шоу, не миллионы зрителей. А то, что он смог остаться отцом. Смог быть рядом.

"6 кадров", "Папины дочки" и тишина за кадром

Его голос — узнаваемый, чуть хрипловатый, с иронией и теплотой — стал частью культовых проектов. «Сам себе режиссёр», «6 кадров» — шоу, которое держалось на его харизме. За кадром он был не просто ведущим. Он был двигателем. Когда проект чуть не закрыли, именно он и продюсер Александр Муругов вытащили его из пропасти.

Он снимался в «Папиных дочках», в «Моей прекрасной няне», пробовал себя в режиссуре, продюсировал. Казалось, он повсюду. Но за этим — титанический труд. И постоянная борьба с собой.

Сейчас

Сейчас Эдуарду Радзюкевичу 60. Он всё так же выходит на сцену, смеётся, шутит, заставляет людей забыть о своих проблемах. Но в его глазах — не только юмор. Там — глубина. Боль. И, возможно, наконец — покой.

Он до сих пор говорит о бабушке, как о живой. Вспоминает её запах, её руки, её голос. И признаётся: «Иногда мне кажется, что я так и не похоронил её. Она со мной. В каждой рюмке, которую я не наливаю. В каждом слове, которое говорю сыну. В каждом вздохе, который делаю — просто чтобы жить».

Он был клоуном. Но оказался героем. Потому что смог не сломаться. Смог остаться. И, в конце концов, найти то, ради чего стоит просыпаться утром.

Источник: https://dzen.ru/a/aJgzyCpB1VzmWD-i

Читайте также:

Положила кухонную губку в морозилку, теперь делаю так постоянно - годный лайфхак для всех хозяек Добавьте это в борщ — он удивит новым вкусом станет рубиновым. Делюсь проверенным рецепт от бабушки Прасковьи Мышей в доме как ветром сдует: древняя хитрость, которая навсегда изгоняет всех грызунов Почему я больше не кладу яйца в холодильник, как раньше — старый продавец с рынка поделилась секретом